Безмолвен мир, где сам себе тюрьма,
Где время – сор безмерного и злого,
Куда себя я заточаю снова,
Где живы мертвецы, а я мертва.
Здесь каждый взмах простертого крыла
Ложится без хлопка на холод неба,
И думаешь бессмысленное: с кем бы
Окончилась бессмертная зима.
Стучишься в память, будто о стекло,
Но звука нет, стекло давно разбито,
И прошлого сползающие титры
Съедают то, что навсегда ушло.
Экран застыл, но вглядываясь в рябь,
Я все же вижу правильные кадры,
В чужую жизнь стремясь пробиться. Как бы
Начать творить свою – живую – явь? –
Чтоб теплый свет лежал у бОсых ног,
Не шевелясь и щурясь от блаженства,
и я ловила собственное детство,
как мячик ненатасканный щенок.
И не искала зверя в каждом сне,
Не запиралась от живого в тюрьмы,
И с прошлым переполненные трюмы
Не шли ко дну, а плыли бы к земле.
(с)